Карты, деньги и три слоя мозга определяющих наше поведение

Мозговые извилины созданы для того,
чтобы мысль не проскакивала по прямой

Борис Андреев

Поступок

Мы все поступаем, как нам кажется, по обстоятельствам. Иногда поступаем отвратительно, иногда героически, а иногда очень даже посредственно, но мы все равно совершаем поступок. Проигрываем ли деньги, возвращаем ли долг – в основе всегда поступок. Что же происходило за секунду до того, как мы захотели поставить на кон все? Ответ хотелось бы найти в мозге.

Мозг

Мозг – это место, где начинаются и завершаются все процессы, это проводник, который соединяет влияние всех осознаваемых и неосознаваемых нами вещей. Что происходило за час, за десять лет, за миллион лет до самого поступка? А происходили вещи, изменяющие мозг и, соответственно, поведение, которым он управляет.

Теперь – к делу: что же такое важное случилось за секунду до поступка? Или, если перевести вопрос на язык нейробиологии, что происходило с потенциалами действия, нейромедиаторами и нейронными путями в конкретных участках мозга в течение этой секунды? Ладно, постараемся меньше злоупотреблять терминами.

Мы – импульс. Где мы?

Сначала был слой 1 – это древняя часть мозга и его основа. Она имеется у всех видов животных, от геккона до человека. В этом слое формируются автоматические функции, что регулируются в нашем организме. Если температура тела снижается, то регистрирует это именно древняя часть мозга и дает мышцам команду дрожать. Внезапное падение в крови уровня глюкозы тоже ощущается именно здесь, вызывая чувство голода. А если пораниться, то генерируется стрессовый ответ. И опять же здесь. Все это происходит автоматически или, как говорят, автономно. Такой системой называются области среднего мозга вместе со стволом и отростками к спинному мозгу и оттуда ко всем частям тела.

Взаимодействие слоев 1 и 2 обеспечивает гипоталамус. Он – важная шишка (так как еще его называют шишковидной железой, то это был нейробиологический юмор, ха-ха). И в какой же момент включается гипоталамус? С его помощью лимбическая система влияет на автономные функции, т. е. это средство, которое позволяет слою 2 переговариваться со слоем 1. Мочевой пузырь наполнился, и его мышечная стенка растянулась – средний мозг вместе со стволом голосуют за мочеиспускание. Вдруг перед нами что-то выскочило страшное – и лимбические структуры при посредничестве гипоталамуса вынуждают дать ту же команду.

Идем дальше

Так мы постепенно поднимаемся к слою 2 – это часть мозга, появившаяся позже; она особенно разрослась у млекопитающих. Маклин считал, что здесь сконцентрированы эмоции, особое изобретение млекопитающих. При виде чего-то ужасного или пугающего эта часть мозга посылает команду в древний слой 1 – и вот вы дрожите от эмоционального переполнения. Если же кто-то загрустит, покинутый и нелюбимый, то мозг его тут же обратится к слою 1, и бедняге захочется немедленно утешиться едой. А если вы грызун, почуявший рядом кота, то нейроны слоя 2 сигналят слою 1, и тот запускает стрессовый ответ.

Чтобы осмыслить сущность лучшего и худшего поведения, нужно рассмотреть, чем же занимается слой 2. Именно этим в 1930-е и 1940-е гг. и занялись нейробиологи  Маклин, Джеймс Пейпец, Пол Бьюси и Генрих Клювер.

Что делают нейробиологи в первую очередь? Правильно – берут лабораторную крысу. Что делают во вторую? Правильно – повреждают ей мозг. Так и выяснилось, что если повредить связь между структурами слоя 2, это вызовет синдром Клювера – Бьюси, который характеризуется нарушениями социального поведения, что особенно выражено в сексуальном и агрессивном поведении. Так исследователи пришли к выводу, что структуры слоя 2, названные вскоре лимбической системой (по не вполне понятным причинам), заведуют эмоциями.

Теперь лимбическую систему считают главным руководителем эмоций, которые питают наше самое доброе и самое ужасное поведение. В ходе массированных исследований удалось раскрыть функции отдельных ее структур – миндалевидного тела, гиппокампа, перегородки, хабенулы и маммиллярных тел.

Время вспомнить о коре больших полушарий, ведь большая часть сенсорной информации сходится сюда и здесь обрабатывается. Отсюда к мышцам поступают команды двигаться, здесь формируется и запускается речь, хранятся воспоминания, происходит пространственное и математическое мышление, отсюда исходят решительные действия. Кора возносится над лимбической системой и постепенно переходит в слой 3. Кора и лимбическая система не разделены, потому что между ними в обе стороны проходит масса аксонов. И здесь важно, что эти отростки двунаправлены, т. е. лимбическая система ведет с корой диалог, а не просто ей подчиняется.

Если гипоталамус существует в виде посредника между слоями 2 и 1, то между слоями 2 и 3 есть свой интерфейс: это и есть лобная кора.

Сущность лобной коры распознал в 1960-х гг. еще один нейробиолог Валле Наута. Так в разных обстоятельствах лобная кора и лимбическая система стимулируют или тормозят друг друга, или взаимодействуют и координируют работу друг друга, или переругиваются, пытаясь достичь противоположных результатов.

Что в конце?

Таким образом посредством кортекса мы направляемся в слой 3. Недавнее эволюционное приобретение – неокортекс, или новая кора, сидящая на верхушке мозга. У приматов непропорционально большая часть мозга отдана на откуп этому слою, особенно в сравнении с другими видами. Узнавание, хранилище памяти, обработка сенсорных сигналов, абстракции, философия, самолюбование. Прочитайте в книге леденящие кровь строки, и вот уже слой 3 сигнализирует в слой 2, что вы в ужасе, а тот, получив команду, заставляет вас задрожать. Взгляд ваш упал на пирожное, и тут вы уже умираете от желания его попробовать – это слой 3 связался со слоем 2, а тот послал импульс в слой 1. Раздумывая о том, что ваш близкий не вечен, или как плохо детям в лагере беженцев, или как же вернуть 500 000 долларов долга (хотя погодите, они же просто выдуманы!), вы включаете слой 3, и он сговаривается со слоем 2, а тот выходит на слой 1, и вы испытываете отчаяние и стресс примерно того же рода, как если бы спасались от льва.

Таким образом, при взаимодействии этих трех слоев, мы видим, как за секунды-минуты до действия сенсорная и интероцептивная информация активирует мозг. И вот это сложнее: мозг способен изменять восприимчивость к различным сенсорным стимулам, преобразуя таким образом их значимость.

Так мы понимаем, что мозг функционирует не сам по себе, не в вакууме; за промежуток времени от нескольких секунд до первых минут массив попадающей в него информации склоняет нас к тем или иным действиям. А в те минуты, когда мы принимаем решения, мы не являемся теми рациональными, независимыми мыслителями, каковыми хотели бы мы себя мнить.