Каждый практикующий полиграфолог знает, что такое скрининг и достаточно часто, если не ежедневно, сталкивается с подобного рода проверками.
Скрининг имеет несомненное достоинство: возможность оперативного получения информации о работнике организации или кандидате на трудоустройство при минимальных временных и трудовых затратах. Скрининговые проверки стандартны и, можно сказать, шаблонны. И по причине своей «привычной однотипности» могут казаться очень простыми, т.е. не сложными с точки зрения подготовки, проведения, анализа полученных результатов и принятия решения. Но не каждый полиграфолог, особенно начинающий, может провести проверку таким образом, чтобы потом быть уверенным в высокой достоверности, сделанных по результатам исследования выводов.
Самый простой классический вариант скринингового теста состоит из нескольких проверочных вопросов (порядка 7-8) обложенных по периферии нейтральными стимулами. Конечно, в таком варианте в настоящее время скрининговые тесты, наверняка, уже никто и не использует. Мы привыкли работать с вопросниками, содержащими общие контрольные вопросы, на которые опираются некоторые специалисты при анализе полиграмм. Более подробно о целевом назначении таких вопросов изложено в книге «Скрининг. Повышение достоверности результатов психофизиологических исследований».
Здесь я хотела бы затронуть проблему достоверности скрининговых проверок, столкнувшись с ней (проблемой) на собственном опыте, и попытаться показать, как можно найти пути ее решения.
Моя работа за последние три года, была связана в основном с проведением плановых проверок в одном из госучреждений города Москвы. С помощью скрининговых тестов приходилось решать самые разнообразные задачи. Как правило, вопросы, интересующие инициатора, можно было разделить на три категории: коррупционная составляющая, нежелательные контакты и «вредные пристрастия». Когда я пришла на работу в данную организацию, меня поставили перед фактом неукоснительного исполнения требований по использованию уже существующих форматов вопросников для всех категорий опрашиваемых.
Скрининговая проверка содержала два абсолютно идентичных по формату и содержанию скрининг теста. В тестах анализировались одни и те же факторы риска, менялась только их формулировка. Такой экстенсивный (количественное увеличение) методический подход, на первый взгляд, казался вполне приемлемым, а на деле оказался крайне ненадежным. Кроме того, было разрешено использовать тест смешанного типа (Школа КГБ СССР, Методика контрольных вопросов).
В инструкции по применению полиграфа в данной структуре, было прописано: «Фактор риска считается диагностированным в ходе ИПП, если соответствующие ему вопросы вызвали у исследуемого лица выраженные (т.е. наиболее сильные) реакции не менее чем в трех тестах». Т.е. Скрининг1+Скрининг2+ТСТ. Использование каких-либо иных методик, тестов и методических приемов особо не одобрялось. Все полиграфологи были обязаны работать стандартными тестами и делать стандартизированные выводы.
Так вот.….. Выехав в одно из подразделений на проведение плановых проверок, сталкиваюсь с такой ситуацией. На «полиграф» приходит дама лет около пятидесяти. Провожу предтестовую беседу, в ходе которой не получаю какой-либо значимой и интересной для работодателя информации. Переходим к тестированию и в первом же скрининге я регистрирую сильную реакцию на вопрос о систематическом употреблении спиртных напитков.
В ходе предтестовой беседы опрашиваемая рассказала, что употребляет алкоголь очень редко и только в значимых ситуациях (День рождения; Новый год). Наличие в настоящее время (либо ранее) в семье лиц, страдающих алкогольной зависимостью опрашиваемая отрицала. В следующем скрининг тесте, как правило, используется вопрос о наличии в прошлом у опрашиваемого лица каких-либо проблем в семье (на работе), связанных с употреблением им алкоголя. Прорабатываем вопросы второго скрининга и регистрирую реакцию на вопрос о наличии тех самых проблем.
В двух тестах был диагностирован фактор риска- «алкоголь». Перехожу к МКВ. По результатам ТСТ, дама не только злоупотребляет спиртными напитками, но и имела в прошлом проблемы из-за употребления алкоголя. И еще у нее случались периоды запоев, и она опохмеляется по утрам. Вот такой результат был диагностирован по нескольким тестам. Сижу. И глазам своим не верю. Не может такого быть! Чем больше вопросов об алкоголе я предъявляю, тем сильнее реакция. Не «убивается» никаким контролем.
На момент окончания проверки у меня уже возникли подозрения, что дама скрывает наличие среди близкого окружения лица, страдающего алкоголизмом. Так как сложно было предположить, что женщина интеллигентного вида, в хорошей дорогой одежде, выглядящая на несколько лет моложе своего возраста, подвержена алкогольной зависимости.
В послетестовой беседе, пробую еще раз «разговорить» опрашиваемую, но тщетно. Отпускаю её и не понимаю, что писать в заключении. Опрашиваемая, уже много лет работает в данной организации, и если я напишу, что она «алкоголичка», то мне никто не поверит, да еще перед инициатором опроса дискредитирую метод детекции лжи. Напишу, отсутствие реакций на вопросы тестов, а если проверят? А такой способ контроля, т.е. представление на проверку записанных полиграмм, практиковался в данной организации.
На мое счастье в кабинет зашла начальник отдела и «по совместительству» приятельница опрашиваемой, поинтересоваться как та прошла полиграф. Вот от нее то я все и узнала. Про супруга «алкоголика», который нигде не работает, а если и удается его пристроить, то только до первой зарплаты, получив которую он тут же уходит в запой. Про скандалы в семье и рукоприкладство, которое приходится терпеть опрашиваемой. На мой вопрос о том, почему опрашиваемая скрыла от меня данные факты, руководитель пояснила, что об этих проблемах кроме нее никто не знает. Возможно, некоторые только догадываются, когда опрашиваемая, пытается скрыть следы побоев. И из чувства стыда за мужа, ей очень бы не хотелось, чтобы об этом узнало вышестоящее руководство. Вот вам и результат.
Это теперь я понимаю, что имел место случай жесткой фиксации фактора риска. Или, говоря иными словами, все стимулы относительно алкоголя имели особую ситуативную сверх значимость и относились сознанием опрашиваемой к полю личностных смыслов.
Вот с такой ситуацией пришлось мне столкнуться, проводя проверку по строго регламентированной программе опроса. Чтобы не допускать в дальнейшем подобных ошибок, я постепенно отошла от утвержденной программы тестирования, разбив первый скриниг-тест на два и добавив туда психологические вопросы. Тем самым отпала необходимость предъявления второго дублирующего скринингового теста.
Приведу пример использования психологических вопросов в одной из моих более поздних проверок.
В одном из учреждений проверке был подвергнут руководитель внутреннего структурного подразделения. Эта сотрудница, имеющая достаточно высокий должностной статус в организации, была крайне обеспокоена своим имиджем и репутацией у вышестоящего руководства. В ходе предтестового интервью при обсуждении темы «употребление наркотиков» она сообщила, что сама лично никогда не пробовала употреблять наркосодержащие вещества. В свою очередь она сообщила о том, что ее взрослеющая дочь уже неоднократно была замечена в состоянии наркотического опьянения. Опрашиваемая прямо заявила, что эта тема ее крайне тревожит и является актуальной. Понимая, какой должностной статус имеет опрашиваемая, я предположила, что не только беспокойство матери о здоровье и пристрастие ее дочери к наркотикам определяло значимость темы.
Опрашиваемая в большей степени была обеспокоена тем, что наличие в ее семье «наркомана» станет достоянием гласности и это может достаточно серьезно навредить ее деловой и личной репутации. Тем не менее, вопрос о личном употреблении опрашиваемой наркотиков первоначально был оставлен без изменений.
Получив подтверждение о ситуативной значимости стимула (была зафиксирована реакция на вопрос: Вы когда-либо употребляли какие-либо наркотики?), я приняла решение о включении в тело скринингового теста психологического контрольного вопроса: «Вы боитесь, что руководство и коллеги узнают что-либо касаемо темы наркотиков?». После чего проверочный вопрос об употреблении наркотических веществ был вытеснен из поля личностных смыслов психологическим альтернативным вопросом.
В заключение хочу заметить, что в подобного рода ситуациях можно использовать не только психологические альтернативные вопросы, но и смену установки. Сделать скрининговые проверки высоко достоверными можно используя ТСТ с проверочным вопросом выявления «ложноположительной» реакции. Этим и другими «секретами» обеспечения надежности кадровых проверок я готова поделиться на специализированном семинаре.
Н.А. Молчанова
