Если вы думаете, что приключения опасны,
попробуйте рутину — это смертельно
Пауло Коэльо
У каждого человека есть интуитивное ощущение и представление о том, что два полушария мозга не являются зеркальными отражениями друг друга с абсолютно одинаковыми функциями. Каждый из нас хотя бы раз слышал (или даже согласен) о том, что левое полушарие – рационально-логическое, а правое – эмоционально-креативное.
Действительно, сейчас никого не удивить заявлением о том, что правое и левое полушария абсолютно разные. Однако, мозг является одной из самых сложных для изучения структур и уже никто уверено не скажет чем же они различаются.
Так, например, еще во второй половине девятнадцатого века Поль Брока и Карл Вернике продемонстрировали, что определенные повреждения левого полушария существенно влияют на речь. А нарушения речи обычно наблюдаются в результате именно левополушарных инсультов.
Проблемы асимметричности полушарий также интересно описывает Э. Голдберг, работавший в Институте нейрохирургии им. Бурденко в лаборатории всемирно известного нейропсихолога А.Р. Лурии. Так, Э. Голдберг пишет, что подружившись с несколькими детскими нейрохирургами, любил слушать как они делятся странными и загадочными случаями в больничной столовой. Одной из таких история была та, где несмотря на отсутствие исследований и рациональных подтверждений, все единогласно утверждали, что у очень маленьких детей повреждение правого полушария бывало крайне разрушительным, а повреждение левого полушария было относительно малозначащим.
Эти утверждения были прямо противоположными тому, что должно происходить и происходит во взрослом мозге. У взрослых левое полушарие часто называется доминирующим и считается особенно важным. Нейрохирурги часто не склонны делать операции на левом полушарии из опасения затронуть речь. С другой стороны, правое полушарие нередко считается менее значимым. В старой литературе оно часто называлось «второстепенным полушарием». Нейрохирурги в общем чувствуют себя спокойнее, оперируя на правом полушарии, и электросудорожная терапия (ЭСТ) часто применяется к правому, но не к левому полушарию.
Возможно ли, что левое полушарие посвящено языку и поэтому «бездействует» до полного развития языка? Это могло бы объяснить отсутствие эффекта при поражении левого полушария у детей! К сожалению, нет, так как оно не объясняет тяжелые последствия поражения правого полушария.
Скорее можно предположить, что в ходе развития произошёл некий широкий разброс функций между двумя полушариями, от правого к левому, и что он не ограничен исключительно освоением языка. Это привело Э. Голдберга к идее о том, что различия между двумя мозговыми полушариями основано на различии между когнитивной новизной и когнитивной рутиной. Может быть, правое полушарие особо искушено в обработке новой информации (что больше нужно детям), а левое полушарие особо искушено в переработке рутинной, знакомой информации (что больше нужно взрослым)?
Лауреат Нобелевской премии психолог Герберт Саймон убеждён, что обучение заключается в накоплении легко распознаваемых паттернов.
Новое и привычное — это определяющие характеристики психической жизни любого существа, способного к обучению. В случае простого инстинктивного поведения пусковой стимул обычно «привычен» и степень «привычности» не меняется с частотой воздействия стимула. Ответ организма вполне сформирован с самого начала и не меняется на всем протяжении жизни. Предполагается, что опыт не меняет нейронную инфраструктуру, что передает ответную реакцию на тот или иной стимул. Примером такого поведения являются простые рефлексы. Если ваш нос чешется, вы чешете его автоматически и не думая. Эта реакция не является результатом обучения и не изменится на протяжении жизни.
У высших животных, включая человека, мозг наделён мощной способностью к обучению. В отличие от инстинктивного поведения, обучение, по определению, является изменением. Организм сталкивается с ситуацией, для которой он не имеет готового эффективного решения. В ходе повторяющегося столкновения с подобной ситуацией со временем возникают адекватные стратегии реагирования. Длительность времени, или число итераций, требуемых для возникновения эффективных решений, широко варьируется. Иногда процесс ограничивается одной встречей (так называемая «ага-реакция»). Но неизменно происходит переход от отсутствия эффективного поведения к возникновению эффективного поведения. Этот процесс называется «обучением» и возникающее (или преподанное) поведение называется «выученным поведением». На ранней стадии любого процесса обучения организм сталкивается с «новизной», а финальной стадией процесса обучения является «рутинизация» или «фамильяризация». Переход от новизны к рутине — это универсальный цикл нашего внутреннего мира. Это ритм наших умственных процессов, развёртывающийся в различных масштабах времени.
Роль обучения и выученного поведения возрастает в ходе эволюции по отношению к инстинктивному поведению. Возможно ли, что возникновение структурных и химических различий между двумя полушариями было вызвано эволюционными задачами оптимизации обучения? Возможно ли, другими словами, что существование двух различных, отдельных, но взаимосвязанных систем — одна для новизны и другая для рутины — способствует обучению?
Привязывание новизны к правому полушарию, а когнитивной рутины к левому приводит к совершенно новому способу рассмотрения мозга. Традиционное понимание ролей полушарий в познавательной деятельности было статичным и не учитывало индивидуальных различий. Определённые функции, например язык, мыслились неизменно привязанными к левому полушарию. Другие функции, например, обработка пространственной информации, предполагались столь же нерушимым образом связанными с правым полушарием. Стандартный учебник нейропсихологии или поведенческой неврологии даёт фиксированные карты привязки структур к функциям, без учёта каких-либо динамических изменений в природе этого картирования. Что стало с древней мудростью Гераклита, что «невозможно войти дважды в одну и ту же реку»? Почитаемая во многих отраслях нейробиологии, эта, казалось бы, самоочевидная истина многие годы игнорировалась в нейропсихологии. Более того, традиционная нейропсихология и поведенческая неврология молчаливо подразумевают, что функциональная топография у всех людей одинакова, независимо от их образования, профессии, или жизненного опыта. Но это тоже противоречит здравому смыслу. Могут ли фотограф-портретист и музыкант использовать в точности те же части мозга, рассматривая лица и слушая музыку?
С другой стороны, новизна и рутина относительны. То, что является новым для одного человека сегодня, станет рутиной завтра, через месяц или через год. Поэтому отношения между двумя полушариями должны быть динамичными, характеризуемыми постепенным сдвигом центра когнитивного контроля задачи от правого полушария к левому. Более того, то, что ново для меня, может быть знакомым для вас, и наоборот. Поэтому функциональное отношение между двумя полушариями несколько различно у разных людей.
Подытоживая можно сказать, что зависимости от образования, профессии и жизненного опыта, то, что ново для одного человека, — рутина для другого. Поэтому роли двух полушарий в познавательной деятельности динамичны, относительны и индивидуализированы.
